
Меня давно занимал вопрос, как вообще пастор Турчинов может вести служение. Даже нет. Как глава семьи, он священник в своей семье. Как он может становиться на колени и молиться, призывать к чему-то своих домашних. Как он вообще может смотреть в глаза своему сыну, которого учил ведь, наверняка, совсем другому. Мы ведь с ним, можно сказать, единоверцы. У меня бы не получилось. Как не получается сейчас назвать его "братом".
Евангелие от Матфея, 5 глава: "23. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя. 24. оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой."
Эти слова звучат в церкви чаще, чем какие либо другие. Потому что бессмысленна молитва, бессмысленны все дары, если не раскаяться в содеянном до того, если не сотворить плод этого покаяния и не примириться с теми, кому принес горе.
Единственное, к чему должен призывать сейчас господин Турчинов — к покаянию всего народа Украины за все преступления, за смерть, за войну на этой земле. Остановить весь этот беспредел и на коленях, в слезах просить прощения у жителей юго-востока.
Только и на это у него сейчас нет права. Сначала сам должен раскаяться, остановить призывы к нетерпимости и убийствам. Осудить виновных, коль на это ему дана власть. А начать с себя.
Когда-то наших братьев расстреливали за то, что они не берут оружие в руки. А сейчас пасторs церкви призывают к единению в порыве убивать. Убивать за другой язык, за то, что чтят заветы отцов, помнят, кто они.
Вот уж воистину: "ДЕЯНИЯ 20:29. Я знаю, что когда я уйду, к вам придут лютые волки. 30. Даже среди вас самих появятся люди, которые станут искажать истину, чтобы увести учеников за собой."
Казалось бы, а зачем им сейчас эта молитва, если уже давно перешли все границы. Но и на это есть ответ:
"Увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева".
Вот он. Обычный страх. Страх за то, что все равно придется отвечать. За разрушенные жизни, за боль и горе. Только никто не услышит молитву без покаяния и плодов. Пока льется кровь и в душах лишь ненависть — это не молитва.
Это очередная кровавая братоубийственная месса, ожесточающая и без того жестокие сердца."